Re: Стоит ли жизнь, того что-бы ее прожить?

Также, простите, хотел лично спросить, бывают ли минуты когда Вы ностальгируете по своему религиозному православному мировоззрению, как справляетесь? Или в советское время было легче?

Около года назад я стал атеистом, но вот ночью на Пасху захотелось очень сходить в храм и увидеть пасхальное богослужение. 

Все песнопения вызвали во мне тоску, я почувствовал острую зависть к наивности веры присутствующих там людей. Я даже подпевал молитвы и возгласы священника, крестился. Перед богослужением, первый раз почти за год, я позвонил одному священнику в чьем храме я когда-то служил. Пожелал ему здоровья, поздравил с праздником и с юбилеем, ему недавно исполнилось 50, он известный РПЦ-шный деятель. Он поинтересовался как у меня дела и мы друг другу пожелали счастья и он предложил помощь "если что вдруг..". Разговор окончился. 

Вообщем настальгирую я по вере православной, хоть и не могу в нее верить... столько противоречий вижу в христианстве и религиозной картине мира, что просто никак не могу в здравом уме поверить в эти мифы... я  атеист живу в том, что считаю логической правдой, а они верующие наивно радуются своему празднику, молятся Иисусе сыне боожий помииилуй нас, в церквах читается евангелие на разных языках и все радостно восклицают: "Христос воскресе! и отвечают "Воистну воскресе!" Также скучаю по всем тем людям, которые сейчас радуются этому празднику, но уже без меня. Как у Вас Е. К. проходило это отлипание от зависимости с религией и какие эмоциональные трудности переживали лично Вы? мне как волнующемуся молодому атеисту, важен Ваш опыт.

С Уважением Р. Л.

Дулуман Е.К.:

Руслан!

Я порвал с религией 58 лет тому назад.

Сейчас есть желание встретится с оставшимися в живых моих друзей по духовной академии и семинарии. Но такие к этому времени перемерли.

Сразу после разрыва с религией у меня ничего такого, что сейчас переживаешь ты, не было. Мне письмо в догоонку написал мой соученик по духовной семирании и академии, ближайший по тому времени друг Костя Тивецкий. Но он обратного адреса мне не написал. Просто, пожурил немного и все. Когда через 6 лет после разрыва с религией я выступил в «Комсомольской Правде», у меня завязалась дружеская переписка с моим соучеником по духовной академии и ставшим всемирно известным дисидентом Митей Дудко. Мы с Митей остались дружными по отношению друг к другу и этому не мешало его совесткое дисидентство. Но вскоре не осталось того, о чем мы могли бы продолжать дружескую, взаимноосведомительную переписку. Митя умер протоиерем. Его дети поступили на светскую и церковную служду. Один – вицегубернатор, другой – в Московской патриархии.

Недавно Костю Тивецкого я обнаружил в Аргентине. Он сейчас там служит протопресвитером, пользуется заслуженным авторитетом у местных верующих. Адреса его я не смог достать и написал в буэносайерскую епархию. Ответа не последовало. С Костей хотел бы поговорить о житии-бытии. Не получается. Высшая иерархия в этом мне не способствует. Костя молчит. Писать повторно не хочу. Нет смысла.

А той ностальгии, которая сейчас обуяла тебя, у меня не было ни сразу после разрыва в религии, нет и  сейчас. Мой разрыв с религией начал вызревать еще с третьего курса духовной академии. Созрел, прорвался и весь вышел вон после года слжубы в духовной семинарии в должности заминспектора и доцента.

У тебя, по моему, после ухода из угара церковного мракобесия нет вокруг друзей и единомышленников. А у меня они появились сразу после моего разрва с религией. Тогда были комсомольцы – юнные и задорные сердца. А сейчас молодёжь беснуется на дискотеках и развлекается трахаловкой. В мое молодое время этого и такого не было и в помине. Комсомольцы – это светлые насквозь души. А сейчас вся молодёжь, по-моему, какая-то неприкаянная. Студенты мне говорят, что я их не понимаю. Но я их понимаю по-своему и как Лермонтов:

   Печально я гляжу на наше поколенье!

Его грядущее - иль пусто, иль темно,

Меж тем, под бременем познанья и сомненья,

   В бездействии состарится оно.

   Богаты мы, едва из колыбели,

Ошибками отцов и поздним их умом,

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,

   Как пир на празднике чужом.

   К добру и злу постыдно равнодушны,

В начале поприща мы вянем без борьбы;

Перед опасностью позорно малодушны

И перед властию - презренные рабы.

   Так тощий плод, до времени созрелый,

Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,

Висит между цветов, пришлец осиротелый,

И час их красоты - его паденья час!

Мы иссушили ум наукою бесплодной,

Тая завистливо от ближних и друзей

Надежды лучшие и голос благородный

   Неверием осмеянных страстей.

Едва касались мы до чаши наслажденья,

   Но юных сил мы тем не сберегли;

Из каждой радости, бояся пресыщенья,

   Мы лучший сок навеки извлекли.

Мечты поэзии, создания искусства

Восторгом сладостным наш ум не шевелят;

Мы жадно бережем в груди остаток чувства -

Зарытый скупостью и бесполезный клад.

И ненавидим мы, и любим мы случайно,

Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,

И царствует в душе какой-то холод тайный,

   Когда огонь кипит в крови.

И предков скучны нам роскошные забавы,

Их добросовестный, ребяческий разврат;

И к гробу мы спешим без счастья и без славы,

   Глядя насмешливо назад.

Толпой угрюмою и скоро позабытой

Над миром мы пройдем без шума и следа,

Не бросивши векам ни мысли плодовитой,

   Ни гением начатого труда.

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,

Потомок оскорбит презрительным стихом,

Насмешкой горькою обманутого сына

   Над промотавшимся отцом.

1838

На этом будь здоров. И перестань мне писать. Я – восьмидесятилетний старик тебе никакой не советник, никакой не помощник. У меня совсем другой личный жизненный опыт, чем у тебя есть и будет. У тебя другие, совсем  неприятые ( от слова «приять», «принимать»)  мною социальные обстоятельства. Я чувствую себя живущим в чуждом мне обществе.  Думай и решай сам  о том, как стать твердо, если уж не в этом паскудном обществе, то хотя бы на фундамент своего твёрдого научно-атеистического мировоззрения. Оно тебя не подведёт. Оно твое  правильное направление, правильное упование, правильная надежда.

Е.К.