Календарь

Здравствуйте, Евграф Каленьевич!

Не смею отнимать слишком много Вашего времени, но все же решусь задать один вопрос (возникший после прочтения статьи об агностицизме). Среди атеистов у Вас самая радикальная позиция: вы утверждаете, что ЗНАЕТЕ, что бога нет. По моему мнению, это никакое не знание, а вера в отсутствие, маскируемая под знание. А вера в наличие бога от веры в отсутствие отличается только предметом веры - суть же ее остается та же, религиозная. Знание предполагает наличие доказательств. У Вас есть доказательства отсутствия бога/богов/духов/высшего разума/etc. ? И вообще: можно ли доказать отсутствие бога? Есть ли та точка опоры, относительно которой может производиться доказательство?

С уважением, Иван Тимофеев.

2. Разные адресаты

с разными богами и с разными доказательствами.

Уважаемый Иван Тимофеевич!

(Вы подписались: «Иван Тимофеев». Возможно Вы, вообще, и не Иван, и не Тимофеев. Я буду называть Вас Иваном Тимофеевичем. В нашем взаимообщении так будет ближе, теплее и обычнее. Ведь и Вы ко мне обратились по имени и отчеству: «Евграф Каленьевич», а не «Евграф Дулуман».)

Уважаемый Иван Тимофеевич!

Писем, подобных Вашему, ко мне приходит от по-разному относящимся к вере в Бога лиц: от верующих и неверующих, от атеистов и агностиков, от людей серьёзных и легкомысленных, от учёных и невежественных. Пишут даже сатанисты и верующие в Бога скептики, чтобы я им стал доказывать, что Бога нет. Пишут от нечего делать и по важности для них проблемы. Словом пишут разные. И не только пишут разные.

У всех этих разных есть разные критерии того, что для них доказательно, а что бездоказательно. Один требует от меня строго логического доказательства, - такого доказательства, в котором не было ничего логически не доказанного, то есть, доказывать с самого начала ( ab ovo – «из яйца» как говорится в логике), без всяких там аксиом и принимаемых без логического доказательства положений. Таким надо доказывать даже то, что через две точки, во-первых, можно (Докажите, что можно!) провести прямую линию и только одну (Докажите, что одну!); докажите, что дважды два четыре. Словом, докажите, что вода мокрая; что человек не может жить без еды, а у зайца нет копыт и он не жуёт жвачку (Библия говорит, что у зайца есть копыта и он жуёт жвачку – Левит, 11:6; Второзаконие, 14:17). Другие требуют, чтобы я им вынул, положил на стол и показал: «Вот, смотрите: Бога – нет!» Третьи ультимативно предлагают мне в поисках Бога (чёрта, ангела, сатаны и другой духовной нечести) обыскать всю Вселенную, а они на время моих поисков будут долго и терпеливо ждать до тех пор, пока я, обшарив всю Вселенную, доверительно и лично им сообщу: нашёл ли я Бога или не нашёл. А есть и такие, которые, задав мне вопрос о Боге, заявляют: «Чтобы Вы в ответ на мой вопрос не доказывали, а я уже заблаговременно знаю, что Ваши доказательства ничего мне не докажут. Я верю в Бога и не хочу знать, что Бога нет».

Вот, к примеру, Вы, Иван Тимофеевич, каких доказательств отсутствия Бога от меня требуете? Какой тип доказательств для Вас, Иван Тимофеевич, будет доказательным настолько, чтобы не только я, а и лично Вы, Иван Тимофеевич, знали, что Бога нет?

А если при этом учесть ещё и то, что у каждого верующего (христианина, мусульманина, иудаиста, буддиста, индуиста и прочих приверженцев более 1000 религий; католика, православного, суннита, шиита, сторонника хинаяны и махаяны и других свыше 10.000 церквей; баптиста, пятидесятника, квакера, методиста, адвентиста, евангелиста, виссарионовца, белого братчика или там ваххабиста, исмаилита, алавита, ассасина и других свыше 100.000 религиозных сектантов) своё, отличное от всех других инаковерующих, представление о Боге, то отсутствие существования какого Бога я должен им публично и Вам лично доказывать?

3. Мнение об атеистических знаниях.

Вот, Вы, Иван Тимофеевич, о сущности моих знаний об отсутствии Бога пишете: « По моему мнению, это никакое не знание, а вера в отсутствие, маскируемая под знание » . Видите: не зная моих знаний об отсутствии Бога, Вы уже имеет своё «мнение». А ведь «мнение» - это нечто сомнительное, не достоверное. Вот это недостоверное и сомнительное своё мнение Вы априорно (будем считать – бездоказательно) распространяет на неведомое Вам моё знание об отсутствии Бога. Будьте последовательны и подвергните своему мнению не только моё, Вам неведомое, знание, но и свою веру в Бога и самому себе скажите: «Моя вера в Бога – это никакая не вера, а отсутствие знаний о существовании мнимого (только во мнении) Бога». Ну, как? Или Вам, Иван Тимофеевич, такая последовательность железной логики не подходит, ни к чему?

4. Вера вере – рознь.

Не могу удержаться, чтобы не прокомментировать ещё одно Ваше, высказываемое многими и многими оппонентами атеизма, очередное «мнение».

Заявив о своём мнении о моём знании, Вы пишите: « А вера в наличие бога от веры в отсутствие отличается только предметом веры - суть же ее остается та же, религиозная».

Весьма и весьма скудно Вы, Иван Тимофеевич, рассуждаете. Мои, неведомые Вам, знания Вы перекрестили в мои верования. Ну, точь-точь как тот ловкий поп, что выкрестил гуся в карася. Выкрещенного «карася» поп объявил богоугодной великопостной пищей, а Вы мою выкрещенную «веру» обозвали богоугодным понятием – религией. Это с каких пор и у кого развелась такая порочная логика: «Раз на один и тот же предмет направлены прямо противоположные отношения, то эти направления, по сути, являются одним и тем же»? Эдаким образом мы гнусь ненависти, убийства, обворовывания, клеветы, изнасилования человека будем отождествлять с благоденствием любви, утолением голода, жажды, оздоровлением, предоставление помощи человеку.

Вы врубились в сущность несостоятельности и порочности своего, Вашего, рассуждения или надо разжевать? Если надо, то давайте рассуждать вместе. Поскольку гнуси и благоденствию мы можем дать моральную оценку, постольку обе их следует отнести к морали, к явлениям моральной жизни. А раз гнусь – моральное качество, и благоденствие – моральное качество, то, говоря Вашими же словами, « суть же их остаётся та же», - моральная. Таким образом гнусь религиозной веры Вы благополучно для себя отождествили с благоденствием «веры» атеистической. Как говорится, приехали. Или поедем дальше? А дальше ехать некуда, поскольку Вы напоролись на то доказательство, которого достойно Ваше богословское опровержения атеистических знаний Бога. А теперь скажите: «Какого же ещё рожна Вам нужно?»

Хочу Вас пожалеть и предложить уяснить себе, что веры, как и морали, бывают разные. Поимейте совесть и в научно-богословских спорах не спекулируйте на очень уж широком понимании веры, на очень многообразном употреблении в разговоре слова «Вера». Используя неоднозначность слова «вера», Вы произвольно, за волосы, пытаетесь перетащить атеизм в лоно религии. А ведь в таком случае Вы совершаете две недопустимые ошибки. Ну, первая из них заключается в том, что, повторимся, вера вере рознь. Верить, например, в существование Бога; в абсолютную и во всех отношениях непогрешимость Библии; в шесть дней творения всего мира; в существование ада, уготованного заботливым и «добрым» Богом для вечного издевательства поголовно надо всеми некрещёными (Матфея, 25:41; Марка 16:16; Иоанна 12:48); в Деву Марию, которая родила Иисуса Христа и осталась девой; в изгнание бесов попами и монахами Орловской области; в мироточивые иконы да в Туринскую плащаницу; в результативность моления о дожде, об излечении от рака и тому подобное – это Одно. Верить в дружбу, любовь, верность своей собственной жены, в победу добра над злом, в смысл человеческой жизни, - это совершенно Другое; верить в достоверность открытых и сформулированных наукой явлений и законов природы, - это уже Третье; а верить в то, что Ваша жена насыпала Вам в тарелку именно украинский борщ, а не галушки и не русские щи или грузинское харчо, - это будет уже Четвёртое… Таких различных «верить» можно насчитать ещё и « Пятое», и « Десятое». И везде можно с полной уверенностью говорить: «Верую», «Верую» и «Верую». Но везде под этим «верую» понимаются разные, порой, несовместимые вещи. Вот Вы, к примеру, верите в непорочность Девы Марии? Допустим, верите. Но поверите ли Вы, в таком случае, своей жене, которая тоже удумала Вас осчастливить непорочным, - то есть, не зависимым от Вашего личного усердия, - рождением внебрачного бомжа? Так что с употреблением слова «верить» будьте осторожны на поворотах. Вера религиозная – это, конечно, вера в несусветную (не сего света, не сего мира), потустороннюю, чушь, а вера атеистическая – это вера, которая полностью основана на науке и на здравом обобщении религиозной и вне религиозной практики. То, что Бога нет, является такой «верой», которую с полным основанием следует называть знанием.

5. Немножко пофилософствуем

( у кого аллергия на философию, пропустите весь раздел):

а. Чувства обманывают, а разум сомневается.

Это мы говорили о вере с одной стороны. Но вера имеет еще и другую сторону, которая делает мостик между чувственно данными явлениями и рационально постигнутой сущностью об этих явлениях.

Окружающий нас мир дан нам в ощущениях и в чувствах. Обратите внимание на понятие «Дан»: дан изначально, дан без всяких логических доказательств, дан – и никаких вопросов, дан – и всё! Мы этот, данный нам в ощущениях, мир видим, слышим, ощупываем, вкушаем, обоняем; чувствуем свое пространство и время в нём; в процессе взаимодействия с ним испытываем боль, радость, горечь, любовь, ненависть и прочие, и прочие и прочие чувства и ощущения. Наивный человек, а такими были сплошь все первобытные люди, считает, что мир есть таким, каким он дан ему в чувствах и ощущениях. Такое понимание явлений и предметов окружающего мира может быть принято за, в целом, достоверное знание. Если бы наши чувства не давали нам более или менее достоверного представления о мире, если бы наши чувства и ощущения нас повсюдно и повсеместно обманывали, то мы бы никогда не приспособились к этому миру, не выжили бы в нём. В таком случае нас не было бы и мы этих, для многих скользких, вопросов о Боге сейчас бы с Вами, Иван Тимофеевич, не обсуждали. Но мы выжили, мы есть и мы обсуждаем. Значит, ощущения и чувства нас, в целом, не подвели. Они нас не только не подвели практически. Они дали, и до сих пор дают, исходный материал для того, чтобы мы знали истину об окружающем нас мире.

Но! Но истина, как Вы, Иван Тимофеевич, должны знать, не является непосредственным продуктом ощущений и чувств. Истина – продукт ума-разума, а не чувств или ощущений. Если чувства и ощущения принимают мир непосредственно и неотпорно (сладкое – это для меня сладкое, любимое – это для меня любимое, отвратительное – это для меня отвратительное, звук – это для меня слышимое; цвет - это для меня видимое), то разум принимает мир логически (разумно) и критически, сомневаясь. Чувствам и ощущениям нужно данное, а разуму – доказательное.

Доказательное через чувства и доказательное через разум – это довольно-таки разные вещи. Доказательное для чувств – это факты, а доказательное для разума – это рациональные обоснования. В силу этого между субъективными данными о внешнем мире, которое мы получает через наши чувства и ощущения, с одной стороны, и пониманием объективного положения этого же внешнего мира, который мы имеем благодаря уму-разуму, образуется зазор. Повторяю, поскольку это очень важно для понимания сути обсуждаемой нами проблемы: между субъективным и объективным существует разрыв, зазор, который некоторыми философами (например, великим Кантом) объявляется пропастью, которой никак нельзя преодолеть. Но, по-моему, мнению, этот зазор заполняется, а пропасть преодолевается мостиком («прыжком») веры. Мы верим, что чувства нас не обманывают и это доверие к чувственно воспринимаемой действительности даёт возможность продуктам ума-разума претендовать на истину.

В философии рациональные обоснования называются мышлением, рефлексией, спекуляцией, логическими рассуждениями и прочими категориями. А поскольку, как мы с Вами, Иван Тимофеевич, уже согласились со всеми мудрыми философами и учёными, Истина является продуктом (философы говорят – «дочерью») разума, то издавна к разуму предъявляют претензии, чтобы он сам, вне чувственного восприятия, давал нам эту Истину. Раздаются призывы к разуму не доверять чувствам, которые, как убедительнейшим образом уже доказано тем же разумом, нас обманывают. Например, слышимый нами звук, говорит разум и наука, это вовсе не звук, в восприятие (отражение) нашим ухом дрожания воздуха в границах от 16 колебаний в секунду - до 20.000 колебаний в секунду. Воздух колеблется и ниже этой границы и выше ее. Ниже 16 колебаний воздуха в секунду называется инфразвуком, а выше 20.000 колебаний в секунду - ультразвуком. Некоторые живые существа эти звуки слышат, а мы не слышим.

Выходит есть звуки, которые для нас не звуки. Наше ухо об этом не знает, а об этом знает только наш разум. Следовательно, если мыслить рационально, если только разум даёт нам истину, то звуков нет, а есть только колебание воздуха. И света, цвета нет, а есть только отражение нашим глазом излучаемых электронно-магнитных волн длиной от 380 до 760 нанометров (нм). Волны вне этой длинны для нашего глаза не существуют. Об их существовании знает только разум (если он у нас есть). Разум также знает, что со слухом у нас более-менее хорошо, а со зрением, - из рук вон плохо. Так, своим ухом мы улавливаем звуки 10 октав, - львиную долю резонансного колебания (дрожания) воздуха. А вот от всего спектра колебаний электромагнитных волн длиной от миллионных долей сантиметров до нескольких километров мы своим глазом улавливаем, видим, только менее одной миллиардной части из них. С этой точки зрения мы практически слепы. К тому же ухо наше дифференцирует смешанные звуки и может выделить в них скрипку, пианино, кларнет, бубон и так далее, а глаз сливает во едино всю доходящую до него гамму цветов и одновременно видит только один цвет, не различая в нем цветов дополнительных и смешанных.

И все это о палитре звуков и света знает только разум, а не чувства. Разум, исправляя наши чувства, говорит нам, что и сладкого нет, а есть только реакция нашего мокрого языка на химический состав определенного вещества. И боли нет, и щекотки нет, и любви нет…

Иван Тимофеевич! Как, по-вашему, щекотка есть или щекотки нет? Не обессудьте меня за мой наивный и скромный вопрос. Этот щекотливый вопрос ставили на обсуждения великие философы мира, в том числе и такой гений, как Спиноза. Ну, так как: есть щекотка или её нет? Есть, конечно, есть! Но щекотка есть в такой же мере, в какой есть и Бог. Все это – только субъективное, сплошь и рядом ошибочное, восприятие и представление об окружающем мире. Объективно, истинно есть только колебание воздуха и света, разложение в нашем рту химических веществ, реакция нашего организма на взаимодействие с теми или иными физико-химическими явлениями и процессами, на тыканье под мышками и по другим частям нашего тела чужого пальца. Таким образом щекотка и Бог существуют только в нашем субъективном восприятии и искаженном представлении. Богу, как и щекотке, ничего в объективном мире не соответствует. Бога самого по себе и вне щекотания – нет!

б. Индукция и дедукция.

Ну, так вот. (“ Well ” – произносят в аналогичных случаях американцы.) Поскольку истина есть дочь ума-разума, то от этого ума-разума издавна требовалось и сейчас требуется рожать Истину самому, в одиночку, без совокупления с ощущениями и чувствами, рожать с нуля, из ничего. И разум старался. Очень старался. Для рождения истины разум сначала создал Логику, в задачу которой входило фабриковать чистейшую, без ошибок и субъективных примесей, Истину. Вооружённые рациональной логикой исследователи, по выражению противников Канта и Гегеля, «набросились на Истину с кольями и дрекольями». Ну, прежде всего, основательно поколотили бока Господу Богу. Для Бога Логика, что дуст для клопов.

Логика и формальная, Логика и диалектическая очень много, чрезвычайно много способствовали отысканию и утверждению Истины обо всем и обо вся. Классики немецкой философии Фихте и Шеллинг начали было даже утверждать, что, исходя из постулатов их в высшей мере логически безупрёчной философии, можно чисто логическим путём, рефлексивным размышлением за столом в кабинете, узнать все тайны матушки Природы.

Для поисков истины Логика указывала разуму два пути к истине: индуктивный и дедуктивный.

Индуктивный логический метод, ведет поиски истины на пути от частного к общему, от исследования единичных фактов к обобщению. Например, наблюдая одного, десяти, тысячи всегда белых лебедей; одной, десяти, тысяч чёрных ворон, исследователь делает обобщённый вывод: «Все лебеди - белые, а все вороны – чёрные». Отсюда, по логическому закону противоречия следует: «Все не белые птицы – не лебеди», «Все не чёрные птицы – не вороны». Со временем оказалось, что есть лебеди чёрные, а вороны - белые. Таким образом, логика индуктивного метода оказалась только частично верной. Частично!

Следовательно, индукция может нас ввести в заблуждение. Отсюда существующие за счёт веры в Бога «логики» делают вывод: «Если мы и наука не обнаружили Бога в уже изучённой действительности, то это вовсе не значит, что Бога нет в тех местах, куда наука ещё не проникла, в тех явлениях, которые наука ещё не изучила». И это богословское умозаключение формально имеет под собой логическое обоснование. Обратите внимание на сказанное: « Только формально имеет под собой логическое обоснование», о чём мы будем ещё говорить ниже.

Дедуктивный метод истину не ищет, а логически выводит её из абсолютно достоверных, истинных, положений и постулатов. Это путь от истинно общего – к истинно частному. Например, из четырёх постулатов Евклида, жившего в 3 столетии до нашей эры, дедуктивным методом выводится вся современная планиметрия, - раздел геометрии. Вообще, все математические науки являются ярчайшим примером дедуктивного доказательства истин. Иван Тимофеевич предлагает и мне, указать ему « ту точку опоры, относительно которой может производиться доказательство» знаний об отсутствие Бога.

Следует сказать, что такой точки опоры, которая уже изначально была бы логически обоснована и логически неуязвима нет. Талантливо и в тоже время болезненно эту абсолютно достоверную и логически убедительную точку искал великий французский философ и крупный учёный Рене Декарт (1596-1650). Он объявил, что такой изначальной точкой абсолютно достоверного последующего логического дедуктивного размышления является положение: „ Cogito ergo sum ” («Я мыслю, следовательно, - я существую»). Из этого “ Cogito ” он пытался дедуктивным методом вывести всё содержание своей философии. Но это «Я мыслю» Декарта рефлексивным образом легко может быть опровергнуто. В самом деле: откуда это известно, что я мыслю? Возможно, я не мыслю, а у меня - неуправляемый бред! А поскольку Декарт признавал существование Бога, то почему этот Бог не мог создать Декарту иллюзию того, что он мыслит? « Я мыслю». А откуда взялось это «Я»? А может быть «Я» - это вовсе не «Я», а нечто другое. Позже классик немецкой философии Фихте начал анализировать это «Я» и пришел к заключению, что «Я» вовсе не является «Я» в декартовском понимании этого слова; что «Я» - это демиург, который совместно с «Не-Я» творит и содержит в себе всю действительность. К тому же, следует сказать, что Декарт вовсе не вывел из этого непререкаемого и абсолютно достоверного для него « Cogito » содержание своей философии; философии, оказавшей и до сих пор оказывающей огромное влияние на всю последующую философию, на науку, на стиль научного мышления.

в. Трилемма Мюнхгаузена.

Когда начинают рассуждать дедуктивно, то с чего-то надо начать. Но ведь для последующего верного дедуктивного умозаключения очень важно, чтобы начало было доказано. Если дедукция начинается с недоказанного, то все остальные выводы будут, просто, недоказуемыми. А чем мы докажем истинность того начала, с которого начнём дедуктивно мыслить? Таким образом в доказательстве все новых и новых очередных исходных положений дедуктивного мышления мы уходим в бесконечность, и начать дедуктивно мыслить никогда не сможем. Эта цепочка бесконечной дедукции образно выражена в, с виду нелепом, вопрошании Козьмы Пруткова: «Где начало того конца, с которого начинается начало?»

Обыкновенно в поисках « той точки опоры», обоснования исходной позиции дедуктивного мышления мы рано или поздно приходим к « Circulus in probando ” («Круг в доказательстве»), то есть обходным путём приходим к аргументации исходного недоказанного этим же исходным недоказанным. Грубейшие ошибки этого рода называются в логике « Peticio principii » (Предвосхищение основания). Идеальным примером этого предвосхищения являются абсолютно все богословские «доказательства». Так, в доказательство истинности своих утверждений о Боге, об Иисусе Христе, о библейских чудесах богословы ссылаются на авторитет Библии. Но почему мы должны считать Библию авторитетным свидетельством и принимать ее слова за абсолютную непогрешимую истину? Потому, отвечают церковники, что Библия написана (продиктована) самим Богом. А откуда и почему видно, что Библия написана (продиктована) самим Богом? А оттуда и потому, продолжают «доказывать» церковники, что об этом же написано в Библии. Круг замкнулся: существование и атрибуты Бога доказывается словами Библии, а истинность Библии доказывается уже существующим и якобы диктующим текст Библии Богом. Библия доказывает, что Бог есть, а Бог доказывает, что он писал Библию. Ну, впрямь, рука руку моет!

Я вовсе не хочу вконец дискредитировать логику дедуктивного доказательства. Дедукция занимает очень почётное место в истории развития научных и философских знаний. Для недопущения круга в доказательстве и предвосхищения основания молчаливо принято положение, что в поисках исходных начал дедуктивному мышлению надо практически на чём-то остановится. Необходимость такой остановки была математически доказана и оправдана видным австрийским математиком Геделем только в середине прошлого, 20-го, столетия. В его теореме (Теорема Геделя) говорится, что любая система знаний не может иметь только свое собственное обоснования; что исходные положения системы знаний (химических, математических, биологических и даже математических) находят свое обоснование вне этой системы. Дойдя до этих внесистемных опорных точек, индуктивное и дедуктивное исследование должно остановится.

Исходная и непререкаемая точка опоры, как видим, сама нуждается в обосновании. А в попытках ее исключительно логического обоснования мы с неизбежность приходим к положениям Мюнхгаузена, который сам себе вытаскивал из болота …за свои же волосы. Современный немецкий логик Г. Альберт говорит, что при обосновании исходных положений, которые обязательно должны быть чисто логически доказаны, мы попадаем в тройное положение Мюнхгаузена (Трилемма Мюнхгаузена). При этом для нас имеется «выбор» только между: а. Бесконечным регрессом, идущем все дальше и дальше назад в поисках основ; б. Логическим кругом, при котором возвращаются к высказываниям, которые уже выступали в качестве условия обоснования; в. Прекращением процесса обоснования в определённом пункте ( Albert, H. Traktat uber kritische Vernunft. Mohr. Tubingen 1968, p. 13 ).

Бесконечный регресс практически не осуществим, круг - логически ошибочен; остаётся, таким образом, прекращение процесса обоснования. Это хорошо понимал Альберт Эйнштейн. По этому поводу он с характерным ему эквилибризмом кратко выразился: «Понятия и принципы, лежащие в основе теории, ... не могут быть обоснованы ни ссылками на природу человеческого духа, ни каким-либо априорным способом ... В той степени, в какой предложения математики относятся к действительности, они не надёжны, в той степени, в какой они надёжны, они не относятся к действительности» ( По: Герхард Фоллмер. Эволюционная теория познания. Электронная версия)

г. Верим в Бога, если не знаем фактов;

если верим фактам, то знаем, что Бога нет.

Но атеизм и наука в целом не так безнадёжны, как может показаться на первый взгляд. Атеизм всесилен как в плане доказательства своей правоты, так и в плане убедительного развенчания оппонирующей ему лжи. «Истина, - говорил уже упоминаемый нами великий голландский философ Бенедикт Спиноза – является доказательством самой себя и опровержением лжи».

Но для убеждения своего оппонента атеизм и оппонент должны разделять, принимать за истину хотя бы какие-то исходные положения, нужна хоть какая-то платформа общего признания. Этими обоюду признаваемыми положениями, по моему мнению, являются факты. Факты - упорная вещь. Всемирно известный советский академик Иван Петрович Павлов говорил: «Теория – это крылья учёного, но факты – это воздух науки». Как известно наука, а с ней и атеизм, всегда начинались из фактов и подтверждаются фактами.

Факты – конкретно-чувственные вещи. Информация о них доходит к нам через органы чувств. Солнце само по себе и то Солнце, которое мы, например, видим – это коренным образом разные вещи. Солнце, как и другие вещи и явления природы, воспринимаемые нашими чувствами, существуют сами по себе, как говорится, существуют вне нашего сознания. Явления и предметы окружающей действительности, воспринимаемые нашими чувствами факты – вот исходные пункты, опорные точки наших знаний и наших доказательств.

Но объективные вещи, факты, как и наше ощущение и чувствование их, - явления иррациональные. Ведь никакими рациональными рассуждениями нельзя заменить конкретные вещи и наши чувствования этих вещей. Как бы рационально убедительно и всесторонне мы не расписывали вещественные составные борща и процесса его изготовления, этот рациональный борщ никогда не заменить реального борща и не насытит нас. Вещи и чувствование их нами противостоят разуму, они иррациональны. Скачок от иррациональных вещей и чувствования к их рациональному осознанию осуществляется, как было уже замечено вскользь, верой. Мы верой принимаем за истину субъективное отражение в наших чувствах объективных вещей, явлений и фактов. От нашего собственного чувствования, через наше собственное верования наш интеллект добирается до объективных вещей и представляет нам истину о них. Проникая в нашу голову, истина для своего доказательства обязательно должна возвращаться к действительности, то есть подтверждаться на практике. Таким образом, постижение истины о действительном мире происходит, как это всесторонне исследовал и показал Гегель, по такому пути: от живого созерцания – к рациональному мышления, а от него – к практике. Именно таким образом, мы из восприятия факта («живого созерцания») – переходим к установлению истины («рациональному мышлению») - ищем подтверждения нашей истина на практике. На уровне практической проверки истины мы опять обращаемся к живому созерцанию – переходим к более прочному утверждению или корректировке истины, затем на более высоком уровне повторяем круговое и органически связанное движение. Кроме этого, на уровне разума истины формируются в непротиворечивые концепции, согласовываются друг с другом, усовершенствуются, все глубже и глубже показывая нам правду о мире, в котором мы живем.

Конечно, путь познания мира труден, противоречив и не прямой. На нем много препятствий, его переулки часто заводят нас в тупики или выталкивают на безбрежное поле фантазий и ошибок. Именно в пребывании на таких полях выращены все религиозные представления сверхъестественном.

Атеизм не верит, что Бога нет, а знает что Бога – нет. На основании чего он это знает? Если вы, Иван Тимофеевич, признаёте факты, признаёте убедительность окончательно установленных научных утверждений и убедительность правильных логических обобщений фактов и науки, то твердо знайте, что Бога - нет.

д. Атеизм готов показать апологетам Бога

хрущевскую «Кузькину мать».

Не думаю, что я смогу лично Вам, уважаемый Иван Тимофеевич, угодить и продемонстрировать лично вам, Иван Тимофеевич, сущность знаний того, что Бога нет. Выше я уже говорил, что есть разного калибра верующие, разные у них боги и разные причины привязанности к этим богам. А у атеизма есть необозримое количество и качество (качество – это применительно к уровню верующего и возможному уровню принятию этой аргументации конкретным верующим) доказательных аргументов этих знаний отсутствия Бога. Скажите, в какого образа Бога Вы верите; скажите, какие у вас есть оправдания для того, чтобы принимать этого мнимого Вами Бога за Бога существующего; скажите, откуда Вы набрались веры в такого Бога, а мы со своей стороны уж постараемся и покажем вам, как говорил Хрущев, «Кузькину мать», которая плодит и плодит веер несуществующих богов. ( Кузькина мать – это матка жуков-кузьок. Она, Кузькина мать, очень тщательно маскируется, зарывается очень глубоко в землю, и там, в вонючей норе, откладывает яйца, из которых в удобное для них время - через год, через два и даже через три - вылупляются прожорливые кузьки и безбожно уничтожают урожай.) А пока Иван Тимофеевич нам своих боговерных убеждений не представил, своих конкретных сомнений в адрес атеистических знаний не высказал, мы в произвольном порядке только перечислим те положения, на основании которых атеистические убеждения превращаются в твердые знания того, что Бога нет, и что его существование даже не предвидится.

а. Атеизм знает, что нет Бога верующих.

Слово «Бог» находит своё применения в различных областях религиозной, бытовой, художественной, философской и даже научной деятельности человека. Атеизм твёрдо знает, что нет того Бога, который живёт, здравствует и прозябает в рамках религии. Нет того Бога, которому верующие молятся, который верующих спасает, творит для них чудеса, обеспечивает им блага земной жизни и посмертного пребывания. Этот Бог - или эти боги и богини, духи, ангелы и ан

Рейтинг → Обсудить на форуме

Другие новости по теме:

Откуда Бог

Переписка с посетителями сайта

Ответ Тимофееву

От администрации СОТРЕФ

Философия Ф. Бекона и Р Декарта

Комментарии (1):

Оставить комментарий:

Полужирный Наклонный текст Подчеркнутый текст Зачеркнутый текст | Выравнивание по левому краю По центру Выравнивание по правому краю | Вставка смайликов Выбор цвета | Скрытый текст Вставка цитаты Преобразовать выбранный текст из транслитерации в кириллицу Вставка спойлера
- Ваше Имя:
- Ваш E-Mail:
- обновить, если не виден код
- Введите код: